«Наши» на Западе, или Жизнь удалась?

По сведениям современных таблоидов, «наших» за границей уже, что называется, пруд пруди. Беглые миллиардеры, чиновники, криминальные авторитеты (зачастую они совмещают все три ипостаси), в компании самоназначенных звезд шоу-бизнеса, эстрады и телевидения яростно «зажигают» на самых модных тусовках Старого и Нового Света. Причем веселятся бешено, с таким надрывом, что создается впечатление – это наступил их последний день на земле.

И действительно, бесконечная череда разводов, судебных тяжб, убийств и самоубийств показывает, что жизнь у них, увы, не сахар. Горькие слезы рыдающих богачей - отдельная тема «желтой прессы». Но сегодня мы поговорим не о них. А о тех из наших соотечественников, у которых в Европе, как они сами утверждают, «жизнь удалась».

Наше слово - о тех, кто в черной кожаной куртке, имея на крепкой шее толстую цепь из «желтого метала», золотом обычно не являющегося, приезжает в родной N-ск и взахлеб, реактивно шестикулируя и брызгая слюной, рассказывает о своей шикарной жизни за рубежом. На этот рассказ сзываются в лучший бар города все одноклассники, стол ломится от дорогих яств и напитков. В конце вечера «заморский гость» чаще всего широким жестом кидает на стол купюру в сто евро и, выяснив, что валюта у нас давно не ходит, смущенно оставляет обязанность расплачиваться «нищим» россиянам.

Как же реально живут наши бывшие сограждане, уехавшие в Европу на заработки? Если видели, как живут таджикские гастарбайтеры на российских стройках, то примерно так же.

Времена, когда статус политического эмигранта и прилагающееся к нему пособие, а то и бесплатную квартиру давали всем, кто заявлял, что не разделяет марксистско-ленинских убеждений, давно канули в Лету. Теперь для того, чтобы обосноваться в Европе, приходится обычно неоднократно нарушить закон. Самым простым способом является въезд по туристической визе и переход на нелегальное положение. Но существуют и более экзотические варианты с переходом вброд пограничных рек или походом по козьим тропам, в компании проводника из косовских албанцев со злобным взглядом.

Но вот, наконец, мечта сбылась и будущий иммигрант в «земле обетованной». Следует сказать, что люди, себе такой путь избравшие, в основном отличаются рядом странностей. Например, языка страны, в которой они собираются жить и работать они обычно не знают. Однако рассчитывают они почему-то на престижную высокооплачиваемую работу, и это со справкой о том, что «прослушал восьмилетний курс n-ской школы №…». Суровая европейская действительность, впрочем, очень быстро расставляет все по местам.

Начинается все с ночевок в ночлежках и питания в благотворительных столовых для бездомных. Все эти пункты, находящиеся под патронатом каких-нибудь сестер-кармелиток, новоявленный западноевропеец вскоре знает наперечет.

В дальнейшем иммигрант переходит на отдельное жилье – комната в марокканском квартале Парижа или турецком Берлина снимается на пять–шесть человек, все спят вповалку на полу, арендная плата делится между квартиросъемщиками поровну. Если вдруг у кого завелась крупная сумма денег, евро двадцать–тридцать, то обычно к утру ее в кармане нет, а взгляды всех остальных сожителей чисты и невинны.

В законопослушной Европе, не имея разрешения, устроиться на стабильную работу, дающую относительно высокий заработок и некие социальные гарантии невозможно. Эта несомненная истина будущим иммигрантам, пока они находятся дома, в голову почему-то не приходит.

Положение женщин несколько легче. Все они, безусловно, немедленно устраиваются высокооплачиваемыми сиделками при больных или гувернантками при детях. А наиболее красивые становятся «танцовщицами экзотических танцев», либо женами крутых бизнесменов. Именно такие истории они рассказывают при посещении своих родных деревенек и городишек – пусть мужья и родители успокоятся, а подруги обзавидуются.

Зададим себе простую задачку: услуги сиделки или бэбиситтера в Европе достаточно дороги. Но вы в состоянии их оплачивать. Возьмете ли на эту работу женщину, языка не знающую и имеющую диплом с тройками n-ского медицинского или педагогического техникума? Ответ очевиден.

На самом деле первые три категории чаще всего занимаются уличной проституцией в кварталах, населенных иммигрантами из Африки и Азии. Наиболее успешные устраиваются в недорогой бордель, где добросовестно обслуживают до десятка немытых тружеников из других частей света. Клиентов бывает и побольше, причем у каждого свои предпочтения. По рассказам проституток, турки, например, обожают, когда им вылизывают ноги.

Последняя категория, записавшаяся в жёны, занимается тем же самым, но уже не за деньги, а за жилье и прокорм. Живут с каким-нибудь Али, торгующим с уличного лотка кебабом, а иногда и со всеми снимающими с ним одну комнату другими «бизнесменами».

Путь мужчин лежит на «биржу». В известные всему городу точки сходятся люди, мечтающие получить разовую грязную, тяжелую, низкооплачиваемую работу и тупо сидят в ожидании «покупателя». Берут их не каждый день.

«Наших» вообще берут даже на такие работы неохотно. Во-первых, свою роль играет устойчивая слава бракоделов. Именно к ним чаще всего обращены крики о том, что в случае, если работа будет выполнена плохо, то не заплатят ни копейки. Во-вторых, представителям народов третьего мира с детства доходчиво объясняют, что они в этом мире никто, и их удел – старательно обслуживать белых господ.

«Наши» же с детства слышат об уважении прав, всеобщих равенстве и братстве. Подкрепленные тоннами либеральной макулатуры о европейских ценностях, эти сентенции обретают в их головах силу непреложного закона. Разочарование бывает крайне горьким. Даже если удалось устроиться на более или менее постоянную работу, в каком-нибудь нелегальном цехе, благоденствие длится недолго. Как только законопослушный европеец узнает, что его сосед нанимает нелегалов, он немедленно донесет в полицию. Далее - арест и депортация, либо побег, и все по новой.

Но вот, наконец, скопленная тяжелым трудом и унижениями тощая пачка евро в кармане. Следующий этап - поездка на родину. Не людей посмотреть, они им неинтересны, но себя, любимого показать. Черная куртка, непроницаемые очки, цепура, неразменная сотка евро. Такая вот у «наших» красота по-западноевропейски. Хотя, какие они нам теперь наши?