Ненавидите ли вы перемороженное, высушенное мясо, как ненавидели его в недавние времена тысячи советских моряков и рыбаков?

   Дело заключалось в том, что в то славное, так часто с ностальгией вспоминаемое отдельными личностями, время (мол, колбаса была по 2,20, небо синЕе и вообще...) - на суда для пропитания экипажей привозили...мясо. Хотя, назвать его таковым, можно было с большой натяжкой и развитым воображением. Принимая высушенные до кости, вымороженные останки коровушек и прочей худобы, топчась при этом по ним резиной и кирзой сапожищ, невольно задавали себе вопрос: - Неужели ЭТО можно есть?!

   Определить, не то что пол, а хотя бы принадлежность, к какому - к свиному или говяжьему сословию, относятся падающие с глухим деревянным стуком в морозильный трюм белесого цвета полутуши - не смог бы и призер сельскохозяйственной выставки на ВДНХ.

   Между моряками ходили упорные слухи, что все это берется из Госрезерва, из запасов на случай войны. Куда-то же надо девать отлежавшие на складах свои законные пятнадцать - двадцать лет, туши. Причем, на мослах кто-то даже видел лиловые штампы с хорошо пропечатанной датой - 1949 год. Но, думается, что это - вранье и наглый перегиб. Вот в то, что ОНО годов 60-х - верилось свободно.

   И ели...Наворачивали по две порции, потому как мужикам, вкалывающим по восемь через восемь часов - да без первого, второго и компота...Врать не буду - в компот это сублимированное нечто не клали, ограничивались сухофруктами.

   Траулер "Малая земля" спешил на промысел в холодные воды к берегам Антарктики.

   По пути зашли в один из островных портов Индийского океана, чтобы принять на борт питьевую воду, топливо и скоропортящиеся продукты: картофель, капусту, морковь и яблоки. Причем последние были настолько одинаковы по размеру, цвету и полному отсутствию запаха, что это наводило на мысль об искусственности их происхождения, хотя о генетически модифицированных продуктах в те времена никто и не слышал.

   Во время стоянки в порту ко второму помощнику капитана, отвечавшему за провизию, подошел боцман, поигрывая бицепсами, трицепсами и самодельными нунчаками:

   - Слышь, Сергеич! А давай мясца живого прикупим, вместо яблок ихних, все одно безвкусные, как из резины! -

   "Второй" прекратил разглядывать пальмы и прочие местные красивости и повернулся к любителю здорового образа жизни:

   - Ты чего, "дракон"...Совсем сбрендил?! Мяса полный трюм прем из Союза, кто мне позволит свежину покупать ?! - завелся с полуоборота. - За это мне после рейса, в управлении, живо башку отвернут!

   - Да мы с народом все обсудили! Никто и звука не издаст в "конторе" по приходу! Берем здесь кабанчика, в рейсе откармливаем, сам знаешь, сколько камбуз отходов дает, на стадо целое хватит, а в конце рейса - свежина! Сказка! - причмокнул боцман - А по документам, проведешь, как яблоки....-

   Хитрый боцман выбрал самое удачное время для разговора - до обеда оставалось еще более часа. "Второй" шумно сглотнул внезапно появившуюся слюну. Перед его глазами замаячили блюда с дымящимися кусками свинины, буженина "со слезой" и отбивные размером с немалую ладонь боцмана, не в обиду, а исключительно по морской традиции обзываемого "драконом".

   - Не дрейфь, Сергеич! - радостно заржал боцман, увидев, что "второй" призадумался - Черт не выдаст, свинья не съест! -

   Ближе к вечеру, который в экваториальных широтах сваливается на голову сразу, без сумерек, окутывая все бархатом прохладной темноты, у трапа "Малой земли" остановился пикапчик шипшандлера, а по-русски - поставщика провианта и мелких товаров.

   В каюте "второго", под кофеек с лимоном да коньячком, начались торги.

   - Свиня...! Живой!!! Ноу!!! Ноу!!! - отбивался долго индус-шипшандлер, демонстрируя совсем неплохое знание языка, полученное, по его словам в Днепропетровском мединституте - Ми есть мусульман...Нельзя...Табу! Свиня нет на острове!-

   Но, выданные капитаном для ведения переговоров "Столичная" в экспортном варианте и баночка черной икры, сделали свое "черное" дело.

   - ОК! Найду молодой свинья. Завтра, тен о-клок. Толко кост, цина то есть, будет... - и нарисовал на салфетке сумму, на которую можно было приобрести небольшой домишко где-нибудь в районе Средней полосы.

   Боцман и "второй" переглянулись. Все одно - денежки не из своего кармана, а государственного. Уж очень хотелось - хоть в конце рейса, свежего мясца попробовать.

   - ОК, "шип", по рукам! - махнули по последней стопке и вышли на палубу проводить гостя.

   - Знаешь, "дракон"...Врет он, что в Днепре учился! - произнес "второй", наблюдая, как индус втискивал себя и свой живот между сиденьем и рулем пикапчика - Он, паразит, Одесский скорее заканчивал! -

   Наутро в каюту "второго" постучал вахтенный матрос:

   - Сергеич! Там Вас две местных спрашивают. Странные они какие-то ...С мешком...-

   - Давай... пропусти их. И "дракона" вызови мне на траловую палубу - ответил штурман и, кряхтя, потянулся за брюками и рубашкой. Голова после "вчерашнего" привычно побаливала.

   На кормовой, точнее - траловой палубе, "второго" уже ждали два худых, одетых в одинаково рваные шорты индуса, придерживающие за горловину дергающийся и неприятно пахнущий мешок. С облегчением, опустив мешок на палубу, гости моментально ретировались, бормоча что-то на своем языке и непрерывно кланяясь.

   - Давай, "дракон", принимай нового члена экипажа! - повернулся второй помощник к подошедшему боцману и ткнул ногой в лежащий на палубе мешок. Боцман присел на корточки и, ловко выхватив из ножен на поясе до блеска заточенный тесак, рассек бечевку, стягивающую горловину мешка.

   Следующие пятнадцать минут навеки вошли в историю "Малой земли".

   Существо, вырвавшееся из мешка, лишь отдаленно напоминало поросенка. И не потому, что оно было грязным, не потому что верещало так, что на палубу высыпали все свободные от вахт. И даже не потому, что было черным и покрыто длинной свалявшейся шерстью. Новый пассажир был настолько длинным и худым, что когда он рванул по палубе, было слышно, как его ребра стучат друг о друга.

   - Прогонистый... - подумал штурман.

   - Держи его, заразу, чтоб за борт не свалился! - заорал боцман, отшвырнув в сторону бесполезный мешок.

   Если бы в этот момент на борту оказался кинооператор, то он мог гарантированно отснять римейк "Веселых ребят". Поросенок метался между ног матросов, взлетал на горы сетей, лежавших на палубе, нырял в просвет между палубных механизмами и лебедками, оглашая пароход и близлежащие портовые окрестности жутким визгом. А сверху, с ходового мостика, по судовой трансляции орал капитан:

   - Немедленно прекратить это свинство на палубе! Боцман - поймать и спрятать! Ты хочешь, чтоб санитарные службы порта нас штрафанули??!!!! Твою Бога душу мать! Немедленно! - при этом "кэп" в спешке нажал кнопку "общесудовой трансляции", и теперь даже в каютах народ, отдыхавший после или перед вахтами, мог в полной мере насладиться капитанскими комментариями происходившей на палубе баталии.

   В гневе капитан стукнул волосатым кулаком по пульту управления траловой лебедкой. Огромные барабаны лебедок начали вращаться, добавив в картину погони элементы сюрреализма.

   Наконец, кто-то из матросов - "тральцов", догадался набросить на поросенка кусок сети, в которой тот благополучно и запутался.

   - Мужик... - авторитетно констатировал появившийся в последний момент судовой врач, разглядывая через очки спеленутого поросенка.

   Доктор делал уже пятый рейс подряд, и его уже было трудно чем-то удивить. Поросенок, так поросенок.

   - Вот я и вижу.. Что ты ветеринарный техникум заканчивал, - потирая поясницу, съязвил боцман - А тебе людей доверяют лечить... -

   - Ой, звать-то как его? - поинтересовалась посудомойщица Катюша, маленькая вертлявая хохлушка, протискиваясь через толпу моряков, поближе к эпицентру событий.

   - И дочку Васей назовем.... - задумчиво произнес "второй", окончательно приходя в себя после пережитого...

   - Ты, чего! Секонд! - возмущенно заорал боцман, почуяв посягательство на свое честное имя.

   - Не переживай...Ты же у нас - Василь Василич, а этот будет - Васька...- сказал "второй" - Ты б, "дракон", загородку ему по борту соорудил, хлев, так сказать, и, непременно, со всеми вытекающими...

   - Васечка.....- умиленно произнесла Катя...

   До отхода из порта боцман спрятал Ваську в одну из служебных подсобок, а к моменту выхода в море соорудил из досок и брезента на кормовой палубе, возле левого борта, нечто похожее на загон или "крааль", каким его изображают в фильмах про Южную Америку.

   За дни перехода в холодные широты Васька вполне освоился и даже начал набирать вес. Три раза в день Катюша вываливала ему целое ведро камбузных остатков, да и матросы, выходившие после обеда покурить на палубу, тащили Ваське кто кусок хлеба, кто котлету.

   Трудности начались в "ревущих сороковых". Траулер валяло на волне с борта на борт, а вместе с ним валяло и Ваську. Бедный свин забивался меж бортом и брошенной в угол его загона бухтой старого троса и категорически отказывался выходить, даже тогда, когда Катюша выносила к кормушке ведро, исходящее аппетитным паром. На очередном профсоюзном собрании даже хотели поднять вопрос о недостаточных темпах увеличения Васькиного веса, но тут "сороковые" широты закончились.

   Очередные приключения начались в районе лова. Траулер ловит рыбу тралом, огромной сетью, которую опускают в воду по наклонному пандусу на корме - слипу. Сначала, с грохотом по слипу в океанские волны уходит трал, а потом тянут назад уже полный рыбой, похожий на огромную, всю в перевязочках, колбасу. Грохот стоит оттого, что к тралу, для утяжеления, привязаны, а по-морскому - принайтованы, металлические шары.

   Васькины же апартаменты находились в непосредственной близости от слипа. Когда боцман сооружал загородку, он руководствовался тем, что продукты Васькиной жизнедеятельности удобнее будет смывать из шланга непосредственно за борт, не подумав, что траловые работы могут помешать любимцу набирать положенные килограммы. С трудом, но шумовую проблему Васька научился преодолевать сам, успевая поспать между постановками трала. Хуже обстояло дело с рыбой, которую матросы траловой команды, попросту -"тральцы", подбрасывали Ваське в загородку. И хотя Василий не причислял себя к вегетарианцам, свежую рыбу он наотрез отказывался есть. Он никак не реагировал на подначки матросов, мол: - "Что же ты, Васька, за рыбак, если рыбы не ешь!", а особо нахальному, матросу Сереге Мищенко, чуть не оттяпал пальцы, когда тот начал совать ему рыбину в мохнатый пятак.

   После того, как Васька меланхолически сжевал нитяные перчатки, неосторожно оставленные тралмастером на перильцах загородки, отношение к нему со стороны траловой команды стало более чем уважительным.

   Очередная беда, как водится, подкралась незаметно, впрочем, как и некоторые другие неприятные явления.

   При очередном подъеме трала, отворачивая от крутой волны, штурман заложил такой лихой вираж, что судно почти легло на правый борт, "задумалось", как говорят моряки. Ваську, уже набравшего к этому моменту заметный вес и приятную округлость, понесло по мокрой палубе и швырнуло на стенку загона. Доски не выдержали удара, и Васька вылетел прямо на открытую палубу, ноги его разъехались и на пузе, по мокрому палубному настилу кабанчика потащило к самому слипу.

   - Держи Ваську! - Заорали сразу несколько матросов и бросились к слипу, но ближе всех оказался тот же Серега Мищенко. Как заправский вратарь достает из угла ворот практически не берущийся мяч, так и Серега, в прыжке, падая на палубу, успел ухватить Ваську за задние конечности. Подоспевшие тральцы спеленали Ваську сетью и отволокли снова за загородку, которую боцман потом полночи чинил и укреплял, бормоча себе под нос разные красивые слова. Зато в столовой команды, за ужином, Катюша принесла Сереге дополнительную порцию пельменей, а на дружные выкрики тральцов - "А поцеловать?!" - зарделась и умчалась снова на камбуз.

   Неспешно катились волны, мили, дни... Исправно поглощая приносимые Катюшей вкусности, Васька рос и толстел прямо на глазах. На траулере стало модным подходить к загончику и, невзначай, интересоваться у тральцов, каков привес за последние сутки. Часто, по вечерам, на траловую палубу выходил боцман и присаживался на бухту троса возле Васькиного загона. Неспешно закуривал, глядя на качающиеся над судном звезды, просунув руку сквозь доски загородки, поглаживал свина по холке и вздыхал:

   - Эх, тезка...-

   Рейс близился к концу. Траловая команда убрала трал и все прибамбасы в трюма. Судно начали готовить к переходу домой.

   Возле Васькиного загона собрался консилиум в лице второго помощника капитана, боцмана и кока. Дружно закурили.

   - Ну и кто будет кабанчика колоть? - задумчиво поинтересовался "второй", потирая отросшую к концу рейса бороденку.

   - Мое дело - приготовить! А издеваться над животным - я пас! - моментально ответил кок.

   - Доктора надо звать. Он садюга еще тот - подвел черту боцман.

   Сбегали за доктором.

   Снова покурили, глядя на почти стокилограммового Ваську, который неспешно рылся в корытце с помоями.

   - Вы чего, мужики...?! Я ж терапевт! - возмутился док - "Рыбкина" зовите!

   Послали за рыбмастером.

   Рыбмастер вылез из люка, ведущего вниз, в рыбцех. Его оранжевый прорезиненный фартук был весь в слизи и рыбной чешуе.

   - Дайте-ка и мне цигарку!- сказал рыбмастер.

   Опять покурили.

   - Мужики! Мне еще последний улов морозить, чего звали-то? - рыбмастер сделал последнюю, самую вкусную затяжку и выбросил "бычок" за борт.

   - Так вот...- "второй" показал на Ваську. - Колоть надо.

   - Я что, Пиночет какой?! - возмутился "Рыбкин" - Одно дело рыбу шкерить, а другое дело - кабанчика! Вы кого деревенского поищите! -

   - Где я тебе, посреди океана, деревенского найду! - взорвался боцман - Тут городские все, бляха-муха! С образованиями!

   Тем временем Васька обнаружил в корытце особенно вкусный кусок и радостно зачавкал.

   - Мищенко вроде из сельских! - встрепенулся "второй".

   - О как! Серега! Иди сюда! - повернулся боцман к тральцам, которые с безопасного расстояния наблюдали их "совет в Филях".

   - Дело такое - кабанчика надо заколоть! - сказал подошедшему Сереге, старательно избегая называть Ваську по имени - Да ты не дрейфь! На, закуривай! - протянул распотрошенную пачку "Примы".

   По сигаретке вытянули из пачки и остальные члены высокого собрания.

   Закурили.

   - "Дракон"...Да я ж сам не колол, только бате-кольщику помогал...-

   - Ничего, значит смогёшь! - обрадовался боцман - Вон и доктор советом поможет!-

   - Эхма...- вздохнул Серега - Попробуем...

   ...Через час в каюту "второго" позвонил капитан.

   - Слушаю, Евгений Петрович! -

   - Как там...Васька...? Закололи? - осторожно поинтересовался "кэп".

   - Все путем! Правда, не с первого раза... - бодро доложил "секонд".

   - А что, "Пилюлькин" помочь не мог? - проворчал "кэп" - Только и умеет что спать, да девчонок на камбузе под видом медосмотра щупать...-

   - Нет! Он только диагноз поставил! Скончался, говорит, наш Васька от потери крови! -

   За ужином команда за обе щеки уписывала нежнейшие отбивные, поминая добрым словом своего любимца. И только посудомойщица Катюша сидела на камбузе, возле бачка с компотом, и ее нечастые слезы, попадая в компот, разбавляли его до соответствующей ГОСТу консистенции.