Игорь Крутой рассказал, почему он не такой крутой

Игорь Крутой (1954)– композитор, исполнитель песен, владелец продюсерской фирмы «АРС». Он продюсировал такие проекты, как «Новая волна», «Песня года», «Утренняя почта», «Фабрика звёзд — 4». Недавно он дал развернутое интервью журналистам «Собеседника», в котором поведал о своем пути на вершину шоу-бизнеса, а также проблемах, с которыми он столкнулся, оказавшись в этой непростой среде.  Правда, все закулисные тайны он не захотел выдавать, так как, по его выражению,  он «находится в определенной системе координат и не хочет наживать себе врагов».

Игорю Яковлевичу удалось совместить бизнес и творчество, причем начинал он в молодости практически  с нуля. Крутой вспомнил, как  с Сашей Серовым они «брали  фонограмму и ходили с ней, просясь на какие-то передачи на телевидении, причем все происходило «по-детски»: они кого-то ждали, кого-то в ресторан приглашали. Случалось, что с ними потом еще и не здоровались. Игорь Крутой также вспомнил ребят, которые вышли из «Новой волны»: Доминика Джокера, Полину Гагарину, Иру Дубцову. Они  уже могут выступать не с чужими песнями и Крутому это приятно, так как считает их своими воспитанниками.

Следующий год у Игоря Крутого- юбилейный и он готовит два шоу.

– В чем будет разница между этими шоу?

– В «Олимпийском» 22 ноября 2014 года будет концерт моих хитов, там выступят эстрадные звезды. А после этого в Кремле будут Дмитрий Хворостовский, Лара Фабиан, Суми Джо, детский хор Попова. Премьеры, дуэты, трио!

– Замечу, что о втором концерте вы говорите более вдохновенно, чем об эстрадном. Фабиан и Джо – ваши подопечные не с российской «поляны». Для России такой «музыкальный экспорт» – исключение из правил. Как вы их нашли?

– С Ларой Фабиан мы познакомились, когда она приехала в Юрмалу. Потом, накануне ее концерта в Москве, я показал ей несколько композиций, к которым она захотела написать стихи. Написала, исполнила в Москве, и, как ни странно, у этих композиций был большой успех. После этого она предложила сделать целый альбом (позже он вышел под названием «Мадемуазель Живаго»). Притирались мы друг к другу долго: до этого она работала с большими авторами, известными аранжировщиками и крупными продюсерами. Крупнейший из них – Уолтер Афанасьефф, который писал все хиты для Мэрайи Кэри, Уитни Хьюстон, «Титаником» занимался. После «Мадемуазель Живаго» Лара выпустила альбом американских авторов, а сейчас мы на полпути к второму совместному альбому. Думаю, к весне он уже будет готов.

– На Западе хорошо продается ваша музыка?

– Выпускается, продается, но это ведь не исполнители, собирающие стадионы. Хотя на Лару продаются залы в Париже, в Брюсселе, в Израиле, во франкоговорящих странах – в Канаде, в Марокко. Очень хорошо она собирает публику в России. Работает турами, везде аншлаги, публика преданная. Но, конечно, это не весь мир. Врать не буду: моя музыка не расходится там миллионными тиражами. То же касается и Суми Джо. Она входит в число лучших сопрано мира. Очень качественная певица, живущая в Риме и поющая в ведущих оперных театрах. Но это не «Уэмбли». Для меня, впрочем, важен сам факт, что моя музыка издается на Западе и у нее есть своя публика.

– Давайте тогда вернемся на нашу грешную землю. Насколько российскому композитору сейчас важно иметь площадку в виде телеканала, какого-то проекта типа «Фабрики звезд»? Такое ощущение, что талантливый композитор, который не имеет деловой хватки, никому не нужен...

– Все-таки если песни гениальные, он нужен. Другое дело, насколько может хватить его таланта: колодец-то этот не бездонный... Хиты композитор может выдавать в течение короткого времени. Дальше идут повторения или вступают в силу другие процессы, в результате которых он перестает быть модным композитором и автором хитов. А что касается площадки для реализации, конечно, она важна. Собственно это и называется продюсированием. На Западе под этим термином понимается нечто другое, но в принципе смысл тот же – надо не просто написать песню и спеть ее друзьям, надо заниматься ею. Я не люблю это слово, но надо продавливать ее на радиостанциях, находить деньги на съемки клипа. Это ведь тоже важно – в качественном или не очень клипе покажется артист. Хотя Макс Фадеев и здесь поставил свой рекорд – он снял «Мама Люба, давай» за 15 тысяч рублей, и весь мир наблюдает теперь за тремя девушками в машине.

– Вы сказали «продавливать». Лет десять назад все знали, что программные директора ставят песни за деньги. А сейчас в чем заключается продавливание?

– Вот возьмите Юру Айзеншписа, который считается папой продюсирования в нашей стране. Он садился в машину и начинал объезжать радиостанции, редакторов журналов... Сначала туда Влада Сташевского продавливал, потом Билана, еще раньше Цоя, но с Цоем была несколько другая ситуация. Продавливание – это какие-то взаимоотношения. Я не хочу сказать финансовые, хотя на некоторых радиостанциях это существует. Но никакие финансовые взаимоотношения по большому счету не влияют на раскрутку песни: если в ней есть хитовость, все равно рано или поздно она где-то выскочит. А так, позвонить программному директору и попросить прослушать этот материал – наверное, это и есть взаимоотношения. При этом те люди, которых мы называем программными директорами, стали себя чувствовать директорами землетрясений, приближенными к Богу, – думают, что судьба артистов, судьба музыки в их руках, что от того, нажали они кнопку или не нажали, зависят какие-то судьбы, биографии... Потом в какой-то момент хозяева радиостанции их снимают, и они становятся несчастными. Но это ведь очень ответственная работа – перед слушателями, перед музыкой, перед самим собой. Если ты дал ход какому-то бесталанному голосу, а талант, наоборот, зарубил – это грех.

– В 2008 году в одном из интервью вы сказали: «Я знаю, как все происходило с бойкотом Данилко на российских телеканалах. Знаю, от кого и почему это пошло, знаю больше, чем мне надо знать, и как всё будет развиваться в дальнейшем». Прошло пять лет. Сейчас вы можете конкретизировать, что же тогда произошло?

– Нет. Я существую в определенной системе координат. Я сейчас расскажу, как все это происходило, – и у меня добавится врагов. Вы хотите этого?

– У вас, по-моему, их и так достаточно...

– И вы хотите увеличить их количество? Это не из-за того, что я боюсь, но называть фамилии все равно не хочу.

– Вы ведь тоже когда-то попали в опалу. Вас выдавливали отовсюду вместе с «Новой волной»... Это ведь было как раз десять лет назад. И вы как-то обмолвились, что 2003 год был самым сложным в вашей жизни...

– Во-первых, это был все-таки 2004-й. Во-вторых, я тогда понадеялся на то, что я... крутой. А оказалось, не такой уж крутой. Оказалось, что из любого человека можно сделать чепуху. Я был на полпути в этом направлении, но выстоял, слава Богу. Бог посылает испытания сильным, и периодически надо побывать в такой борьбе, чтобы понять, чего ты стоишь. Мне Бог посылал и огромные удачи – каких я, может быть, и не заслуживал. Славу, большой успех. Поэтому мне грех жаловаться. Надо пройти и то, и другое.

– Сколько ни разговаривал с артистами на «Новой волне», все отзываются о вас с огромным уважением. А приходилось ли вам мириться со звездными капризами? Или Крутой – непререкаемый авторитет?

– Да какой я непререкаемый авторитет?! А капризы – дело повседневное. Это издержки популярности. Популярные люди имеют право на капризы. Если все в правильных пропорциях, не страшна никакая звездность. Ничего! Артисты – это отчасти дети. Ранимые и иногда злые дети. Порой завидующие. Но мне грех жаловаться на отношение артистов ко мне. Со многими я работал в качестве композитора. Практически все выступали в моих продюсерских проектах.

– А есть те, с кем хотелось поработать, но не удалось?

– Таких нет. С кем хотел – работал. Есть такие, с кем не хочется.

– Много раз вас спрашивали про Пугачеву...

– ...И вы решили не быть исключением?

– Хочется расставить все точки над «и», поскольку после того, как она перестала быть музой «Новой волны», вы стали как-то холодно о ней отзываться. Это совпало со стартом ее нового фестиваля в Ялте. Связанные вещи или нет?

– Связанные. Мое мнение такое: человек, будучи музой одного фестиваля, не может создавать свой фестиваль под копирку. Это все равно, как если бы я начал делать «Рождественские встречи-2». И формально был бы прав. А во всех остальных смыслах нет.

– Вы с Аллой Борисовной сейчас как-то пересекаетесь, созваниваетесь?

– Нет. Созваниваться – точно не созваниваемся. Иногда видимся (пауза). Но стараемся так бочком друг от друга пройти (улыбается).

– Фестиваля в Ялте в этом году не будет. Не вернется ли в связи с этим Пугачева в ваши проекты?

– Нет! Хотя... пути Господни неисповедимы.

Игорь Крутой (1954)– композитор, исполнитель песен, владелец продюсерской фирмы «АРС». Он продюсировал такие проекты, как «Новая волна», «Песня года», «Утренняя почта», «Фабрика звёзд — 4». Недавно он дал развернутое интервью журналистам «Собеседника», в котором поведал о своем пути на вершину шоу-бизнеса, а также проблемах, с которыми он столкнулся, оказавшись в этой непростой среде.  Правда, все закулисные тайны он не захотел выдавать, так как, по его выражению,  он «находится в определенной системе координат и не хочет наживать себе врагов».

Игорь Крутому удалось совместить бизнес и творчество, причем начинал он в молодости практически  с нуля. Крутой вспомнил, как  с Сашей Серовым они «брали  фонограмму и ходили с ней, просились на какие-то передачи на телевидении, причем все происходило «по-детски»: они кого-то ждали, кого-то в ресторан приглашали. Случалось, что с ними потом еще и не здоровались. Игорь Яковлевич также вспомнил ребят, которые вышли из «Новой волны»: Доминика Джокера, Полину Гагарину, Иру Дубцову. Они  уже могут выступать не с чужими песнями и Крутому это приятно, так как считает их своими воспитанниками.

Следующий год у Игоря Крутого- юбилейный и он готовит два шоу.

– В чем будет разница между этими шоу?

– В «Олимпийском» 22 ноября 2014 года будет концерт моих хитов, там выступят эстрадные звезды. А после этого в Кремле будут Дмитрий Хворостовский, Лара Фабиан, Суми Джо, детский хор Попова. Премьеры, дуэты, трио!

– Замечу, что о втором концерте вы говорите более вдохновенно, чем об эстрадном. Фабиан и Джо – ваши подопечные не с российской «поляны». Для России такой «музыкальный экспорт» – исключение из правил. Как вы их нашли?

– С Ларой Фабиан мы познакомились, когда она приехала в Юрмалу. Потом, накануне ее концерта в Москве, я показал ей несколько композиций, к которым она захотела написать стихи. Написала, исполнила в Москве, и, как ни странно, у этих композиций был большой успех. После этого она предложила сделать целый альбом (позже он вышел под названием «Мадемуазель Живаго»). Притирались мы друг к другу долго: до этого она работала с большими авторами, известными аранжировщиками и крупными продюсерами. Крупнейший из них – Уолтер Афанасьефф, который писал все хиты для Мэрайи Кэри, Уитни Хьюстон, «Титаником» занимался. После «Мадемуазель Живаго» Лара выпустила альбом американских авторов, а сейчас мы на полпути к второму совместному альбому. Думаю, к весне он уже будет готов.

– На Западе хорошо продается ваша музыка?

– Выпускается, продается, но это ведь не исполнители, собирающие стадионы. Хотя на Лару продаются залы в Париже, в Брюсселе, в Израиле, во франкоговорящих странах – в Канаде, в Марокко. Очень хорошо она собирает публику в России. Работает турами, везде аншлаги, публика преданная. Но, конечно, это не весь мир. Врать не буду: моя музыка не расходится там миллионными тиражами. То же касается и Суми Джо. Она входит в число лучших сопрано мира. Очень качественная певица, живущая в Риме и поющая в ведущих оперных театрах. Но это не «Уэмбли». Для меня, впрочем, важен сам факт, что моя музыка издается на Западе и у нее есть своя публика.

– Давайте тогда вернемся на нашу грешную землю. Насколько российскому композитору сейчас важно иметь площадку в виде телеканала, какого-то проекта типа «Фабрики звезд»? Такое ощущение, что талантливый композитор, который не имеет деловой хватки, никому не нужен...

– Все-таки если песни гениальные, он нужен. Другое дело, насколько может хватить его таланта: колодец-то этот не бездонный... Хиты композитор может выдавать в течение короткого времени. Дальше идут повторения или вступают в силу другие процессы, в результате которых он перестает быть модным композитором и автором хитов. А что касается площадки для реализации, конечно, она важна. Собственно это и называется продюсированием. На Западе под этим термином понимается нечто другое, но в принципе смысл тот же – надо не просто написать песню и спеть ее друзьям, надо заниматься ею. Я не люблю это слово, но надо продавливать ее на радиостанциях, находить деньги на съемки клипа. Это ведь тоже важно – в качественном или не очень клипе покажется артист. Хотя Макс Фадеев и здесь поставил свой рекорд – он снял «Мама Люба, давай» за 15 тысяч рублей, и весь мир наблюдает теперь за тремя девушками в машине.

– Вы сказали «продавливать». Лет десять назад все знали, что программные директора ставят песни за деньги. А сейчас в чем заключается продавливание?

– Вот возьмите Юру Айзеншписа, который считается папой продюсирования в нашей стране. Он садился в машину и начинал объезжать радиостанции, редакторов журналов... Сначала туда Влада Сташевского продавливал, потом Билана, еще раньше Цоя, но с Цоем была несколько другая ситуация. Продавливание – это какие-то взаимоотношения. Я не хочу сказать финансовые, хотя на некоторых радиостанциях это существует. Но никакие финансовые взаимоотношения по большому счету не влияют на раскрутку песни: если в ней есть хитовость, все равно рано или поздно она где-то выскочит. А так, позвонить программному директору и попросить прослушать этот материал – наверное, это и есть взаимоотношения. При этом те люди, которых мы называем программными директорами, стали себя чувствовать директорами землетрясений, приближенными к Богу, – думают, что судьба артистов, судьба музыки в их руках, что от того, нажали они кнопку или не нажали, зависят какие-то судьбы, биографии... Потом в какой-то момент хозяева радиостанции их снимают, и они становятся несчастными. Но это ведь очень ответственная работа – перед слушателями, перед музыкой, перед самим собой. Если ты дал ход какому-то бесталанному голосу, а талант, наоборот, зарубил – это грех.

– В 2008 году в одном из интервью вы сказали: «Я знаю, как все происходило с бойкотом Данилко на российских телеканалах. Знаю, от кого и почему это пошло, знаю больше, чем мне надо знать, и как всё будет развиваться в дальнейшем». Прошло пять лет. Сейчас вы можете конкретизировать, что же тогда произошло?

– Нет. Я существую в определенной системе координат. Я сейчас расскажу, как все это происходило, – и у меня добавится врагов. Вы хотите этого?

– У вас, по-моему, их и так достаточно...

– И вы хотите увеличить их количество? Это не из-за того, что я боюсь, но называть фамилии все равно не хочу.

– Вы ведь тоже когда-то попали в опалу. Вас выдавливали отовсюду вместе с «Новой волной»... Это ведь было как раз десять лет назад. И вы как-то обмолвились, что 2003 год был самым сложным в вашей жизни...

– Во-первых, это был все-таки 2004-й. Во-вторых, я тогда понадеялся на то, что я... крутой. А оказалось, не такой уж крутой. Оказалось, что из любого человека можно сделать чепуху. Я был на полпути в этом направлении, но выстоял, слава Богу. Бог посылает испытания сильным, и периодически надо побывать в такой борьбе, чтобы понять, чего ты стоишь. Мне Бог посылал и огромные удачи – каких я, может быть, и не заслуживал. Славу, большой успех. Поэтому мне грех жаловаться. Надо пройти и то, и другое.

– Сколько ни разговаривал с артистами на «Новой волне», все отзываются о вас с огромным уважением. А приходилось ли вам мириться со звездными капризами? Или Крутой – непререкаемый авторитет?

– Да какой я непререкаемый авторитет?! А капризы – дело повседневное. Это издержки популярности. Популярные люди имеют право на капризы. Если все в правильных пропорциях, не страшна никакая звездность. Ничего! Артисты – это отчасти дети. Ранимые и иногда злые дети. Порой завидующие. Но мне грех жаловаться на отношение артистов ко мне. Со многими я работал в качестве композитора. Практически все выступали в моих продюсерских проектах.

– А есть те, с кем хотелось поработать, но не удалось?

– Таких нет. С кем хотел – работал. Есть такие, с кем не хочется.

– Много раз вас спрашивали про Пугачеву...

– ...И вы решили не быть исключением?

– Хочется расставить все точки над «и», поскольку после того, как она перестала быть музой «Новой волны», вы стали как-то холодно о ней отзываться. Это совпало со стартом ее нового фестиваля в Ялте. Связанные вещи или нет?

– Связанные. Мое мнение такое: человек, будучи музой одного фестиваля, не может создавать свой фестиваль под копирку. Это все равно, как если бы я начал делать «Рождественские встречи-2». И формально был бы прав. А во всех остальных смыслах нет.

– Вы с Аллой Борисовной сейчас как-то пересекаетесь, созваниваетесь?

– Нет. Созваниваться – точно не созваниваемся. Иногда видимся (пауза). Но стараемся так бочком друг от друга пройти (улыбается).

– Фестиваля в Ялте в этом году не будет. Не вернется ли в связи с этим Пугачева в ваши проекты?

– Нет! Хотя... пути Господни неисповедимы.