Байки. Скорая помощь

Три часа ночи. Приближается то состояние, когда тебе уже все безразлично. Единственное желание, чтоб следующий вызов был как можно дальше, где-нибудь в Масловке, чтоб ехать долго-долго...

Хрен тебе, доктор! Вызов на Кольцовскую, считай за углом от подстанции. Но что-то серьезное. У молодой девушки внезапно нестерпимая боль внизу живота. Знаем мы этих девушек: небось внематочная! Или киста перекрутилась. Или апоплексия яичника...

Единым духом возношусь на пятый этаж дома сталинской архитектуры - пролеты те еще! Запыхавшись, врываюсь в квартиру.

Мирная картина, на кровати сидит приятный юноша в трусах, под простынкой миловидная особа, таращит на меня испуганные глаза. Выражение, однако, никак не страдальческое. Растерянно оглядываюсь.

- Где больная?
- Понимаете, доктор, - парень мнется, не зная как сказать. - Понимаете, это моя жена. У нас первая брачная ночь.... так вот... так вооот...
- Что "так вооот"? Что с ней стряслось?!
- Ну, понимаете... ну вот ... у нас первая брачная ночь...
- Поздравляю, ну и что?
- Доктор... ну... ей очень больно!

Как я очутился на улице, убей, не помню! Шофер утверждал, что я сделал несколько кругов вокруг машины, дико хохоча и вроде бы даже рыдая. Когда, несколько успокоившись, обретя способность к связной речи, я рассказал ему .... он очень обиделся.
- Что ж меня не позвали?! Я бы ей такую процедуру заделал! - сокрушался он всю дорогу.

КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ!
На каждой подстанции есть списки хроников: тех, которых нужно колоть регулярно, и тех, что требуют внимания от случая к случаю. Эти сами вызывают.

Вот среди этих попадались очень нестандартные личности, личности - легенды.

Одна старушка крепко подсела на Магнезию. Видимо у нее особенно проявлялось успокаивающее и расслабляющее действие этого нехитрого лекарства. Бабусю мучила бессонница. Она могла вызвать "Скорую" часиков в пять утра... Кто знает, тот понимает, что это такое, едва отогревшись и только начав дремать, снова подниматься и лезть в стоящий на двадцатиградусном морозе РАФик.

Попа у бабуси была отдельной поэмой. После сотен уколов она напоминала больше панцирь броненосца, чем человечье "мягкое место". Какая тут мягкость, бабкиной задницей свободно можно было ковать булат.

Но, как известно, "на хитрую попу и х... хирург с винтом"! Одного из докторов бабка так достала, что он озверел. Простить его нельзя, но понять можно.
Вместо любимой магнезии бабушка получила композицию из Аминазина, Лазикса, Димедрола и чего-то еще. Она проспала двое суток. Проснулась обписаная с ног до головы, но с головой настолько ясной, что сочинила и отправила ЖАЛОБУ.

Бабушка не обвиняла врача в профессиональной некомпетентности, она ничего не имела против нового лечения, она обвинила врача в гораздо более ужасных вещах: в контр-революции! Не больше, ни меньше!

На великолепно суконном канцелярите, без единой грамматической ошибки, старая революционерка требовала сурового наказания для "негодяя в белом" , по злому умыслу которого на "пропустила и не смогла достойно отметить светлый праздник Великой Октябрьской Социалистической революции"!
Среди мер революционного перевоспитания, которые пламенная продолжательница дела Великого Ленина требовала применить к "выученному на рабоче-крестьянские деньги ставленнику мирового империализма и мерзкому прихвостню международного сионизма", среди этих мер расстрел был самым легким наказанием.

Маленькая месть

С приемным отделением инфекционной больницы у нас вечная вражда. Персонал там грубейший, в подавляющей массе - 70-летние склочные бабушки, каждого нами доставленного больного воспринимают как личное оскорбление для себя. Просьбу обработать машину после перевозки сопровождают такими комментариями, что и старый боцман покраснеет.

Везем дядьку алкогольного типа, три дня страдающего диареей и гипертермией под 39 оС. Дядька, с искаженным лицом держащийся за ягодицы, рассказывает, что из него «хлещет и передом и задом» уже вторые сутки. Действительно, бледноват. Но, поскольку прямо перед нашим приездом он полчаса провел в туалете, мы особенно не беспокоились, усадили его в машину, поехали. Дорогой он мялся, мялся, но, когда стояли в пробке, не выдержал:

- Ребятушки, я ср*ть хочу.

- Ты так не шути, - пригрозил я. - Нам еще километров десять... ЧТО, СИЛЬНО?!

- Ага! - и видно, что не врет. На лбу аж пот выступил.

Делюсь с доктором новостями - хорошо, что Иваныч у меня человек бывалый.

- Доставай жгуты, наложи ему сверху на брюки в районе щиколоток.

Достаю, затягиваю.

- А теперь? - с мукой спрашивает мужик.

- Теперь - давай. Штаны тебе все равно стирать.

Он и дал, прямо туда, с оханьем и характерными звуками. Брючки у колен сразу потяжелели.

Привозим его в приемное инфекции. Встречает старая грымза Инфузория (для нее это слово ругательное, она им всех награждает).

- Чё это?

- Это больной, - скромно отвечаю я, быстренько заводя его внутрь.

- А чего жгуты? - подозрительно спрашивает Инфузория. - Отек снимали, что ли?

- Нет. Так...

- Тогда хрена вы их понацепляли?- вспыляет старушенция, рывком снимая оба жгута...

Картина маслом: обреченно потупившийся больной, жидкий стул, брызнувший по его кроссовкам и полу, жуткая вонь в приемном и отвисшая челюсть Инфузории.

- Жгутики верните, пожалуйста, - вежливо говорю я, вынимая их из помертвевших и пальцев.

- Ах ты... ах вы... я тебя! Да я вас!!!

- Сопроводительный на столе! - уже убегая, ору я.

Психиатрия:

Учтя мой стаж на психбригаде в качестве санитара (3 года) наши диспетчера, чтоб им ежиков рожать с открытыми зонтами в руках, дали мне вызов "подрался". Фельдшерская бригада, я один, как отверстие в анусе, водитель - старый дедушка Иваныч, который ходит и ездит с одинаковой скоростью.

У подъезда встречает меня орда армянских родственников, наперебой помогающих мне собрать анамнез. Цитирую.

- Что случилось?

- Ай, слющий, савсэм дерется! Ножь взял, крычит - бащка разрежю, кищка випущю!

- Так к кому вызвали?

- Э-ээ, как к кому? Син мой, Армэн, савсэм балной, дурак, э!

Короче - юноша, 17 лет, на учете в ПНД 4 года, нейролептики, разумеется, после выписки спустил в унитаз, и ожидаемо "погнал" по окончанию действия еще имевшихся в крови. Ныне сей Армен обретается на кухне, имея охотничий нож и не имея никакого желания к диалогам. Звоню на "03", возмущаюсь - тетя Маша (в просторечии - Жадная Сука) хладнокровно говорит: "А что кричишь? "Психи" сейчас в Лазаревке (70 км. от места действия), а ты парень здоровый, работал, тем более. Если что - ментов вызывай".

Вот так. Милиция приедет часа через 2 - если приедет вообще. А здоровье в работе с возбужденным психбольным не имеет никакого значения.

Перекрестясь, захожу на кухню. Паренек выше меня на полголовы, в ручище действительно - красивый кинжал с наборной рукоятью, сувенир, конечно, но для вивисекции сгодится. Доброты у парня во взоре - как у атакующей акулы. Уговаривать бесполезно, поэтому я с ходу перехожу к наглости.

- Ты чё, ох...л, ты, козел! - ору я и в деланном ажиотаже отшвыриваю табуретку.

- Э? Что?

- Через плечо! Ты его где взял, мразь?!

Парень округляет глаза.

- Каво?

- Нож где взял? - в голос верещу, одним движением отнимая у него оружие. - Ты знаешь, сука, что я его три дня ищу?! Да на меня чуть срок не повесили, я одних объяснительных...!! У-у-у, щас тебе башку оторву, сволота!!

- Слущий... - голос у парня аж задрожал от незаслуженной обиды. - Зачэм кричишь, э? Я нэ брал... это мой...

Наглеть так наглеть - я отвешиваю бедняге звонкий подзатыльник.

- Я тебе еще пооправдываюсь, козлина! Твой! Урод! Ты знаешь, сколько мне светило, если бы я его не нашел?!

- Да я...

Хватаю его за плечо и швыряю к выходу.

- Пшел в машину!! Сейчас, гад, все напишешь, понял! Во всем признаешься! И если хоть слово сбрешешь - вот те красный крест, выпотрошу этим же ножом!

Говоря последние слова, срываюсь на визг.

Родня в ауте - из подъезда показывается красный ликом парнишка, виновато зыркающий на следом идущего меня с кинжалом в руках. Я тяжело дышу сквозь стиснутые зубы и хмурю брови.

Паренек до самого ПНД пытался извиниться - я лишь звучно посылал его "на" и "в", молясь мысленно, чтобы скорее приехали.

Самое большое выражение благодарности у меня было в начале карьеры. Забирали с квартиры дамочку с ЗЧМТ (упала с табуретки, когда вешала белье, стукнулась виском и затылком). Квартира - упадешь, мечта поэта, хозяин - толстый низкорослый узбек, подозрительный, неразговорчивый, угрюмый и жадный. Пока мы обрабатывали рану на виске у дамы, он так и рыскал глазками за нами, дабы мы чего не сперли в процессе оказания медицинской помощи. А когда я попросил тарелку принести для испачканных салфеток, он метнулся на кухню и обратно со скоростью любимого автомобиля Шумахера.

Собираемся, информируем, что надо ехать в стационар, на консультацию нейрохирурга. Дама говорит:

- Ой, мальчики меня так хорошо полечили. Дай им на кофеек!

Узбек неохотно достал портмоне, долго ковырялся, наконец, передернувшись ликом, всучил нам два по 100 р. - меньше, думаю, у него, к его сожалению, просто не было.

Ладно, на безрыбье и рак не членистоногий. Сажаем даму в салон, доктор лезет в кабину, узбек едет следом на своей машине. В руках у дамы сумочка.

Дама мнется, ерзает.

- Вас что-то беспокоит? - спрашиваю.

- Ой, вы знаете, доктор, вы меня так хорошо полечили... вот вам. На кофеек.

В нагрудный карман впихивается 500-рублевая бумажка. Я округляю глаза.

- Э-ээ, спасибо...

Проходит минуты три, дама говорит ту же фразу и снова пихает мне 500-рублевку. Я шумно сглатываю, верчу головой по сторонам. Док ничего не видит, узбек - тем более. Едем далее.

- Мммм... доктор?

- Что?

- Вы меня... это... так полечили хорошо.

- Ну, если только кофейку, - нагло говорю я, закатывая глаза к вентиляционному люку. Мгновенно у меня снова шелестит в нагрудном кармане.

- Это вам.

Когда дело дошло до 10 тысяч, я аж вспотел. Впрочем, судя по объему пачки денег у нее в сумке, там было, как минимум, вчетверо больше. Мы подъезжаем к приемному "нейры" - она усердно пихает мне очередную банкноту и кричит: "Доктор, это вам на кофеек!".

- Нет, уберите!! - категорично кричу я, открывая дверь, отпихивая руку с деньгами и одновременно стараясь не рассыпать то, что уже в кармане. - Мужчина, воздействуйте на вашу жену! "Скорая" у нас бесплатная, не надо нам никаких денег!