ДЕРЕВЕНСКОЕ ПИВО

Впервые вкус деревенского пива ощутил я на своих губах, когда у меня еще материнское молоко, можно сказать, на этих самых губах не обсохло.

Мы жили тогда в большой деревне Паршино, затерявшейся в лесах и невероятном бездорожьи где-то на границе Вологодской и Ярославской областей.

Начальство и милицейские власти сюда добирались редко, и деревня жила вольно и дружно, по законам старопрежних традиций. По ночам сообща ходили косить сено на собственных коровенок с колхозных пожен, крестили детей, держали в красных углах иконы, варили самогон и деревенское ржаное пиво на праздники…

Однажды в Паршино нагрянула грозная комиссия во главе с участковым в поисках преступного самогоно- и пивоварения. Они шли из дома в дом, заглядывая в сараи, овины и гуменники, однако все было тщетно. Удивительная система деревенского информационного оповещения срабатывала безотказно. Ни каких признаков пива или самогонки найдено не было. Усталая комиссия уже было собиралась на ночлег в сельсовет, как тут услыхали члены комиссии разговор деревенских баб у колодца.

Колхозный бригадир Лидья Гагара на всю улицу докладывала:
-Искали и у меня. Да разве им найти! У меня бутыль с самогоном в шкафу под платьями висит привязанная.
Комиссия отправилась прямым ходом к Гагаре. Бутыль нашли, изъяли, протокол составили и с изъятым вещественным доказательством отправились на ночлег.
Бутыль хоть и большая была, но, исследуя ее содержимое, комиссия отпила изрядно. А ночью деревенские парни влезли в окно, бутыль и протокол со стола унесли, а середь стола оставили большую кучу дерьма…
А самогон был выпит деревенским сообществом на очередном празднике.

Ах, какие это были праздники! От прежних времен, когда в каждой деревне был свой престольный праздник, досталась нам традиция общинности и заединщины, ощущение большой семьи. И теперь вся округа справляла уже и престольные, и светские праздники вперемешку. Но как справляли!

Например, в Степачихе всегда гуляли Казанскую. И в этот, обычно жаркий и грозовой день, в маленькую Степачиху сходились с окрест десяток деревень. Шли ребятишки и молодежь, взрослые и старики…
С раннего утра на Степачиху накатывались расцвеченными волнами гости из Новинки и Ескина, Паршина и Кузнечихи, Игначева и Игумнова. С задорными частушками, гармошечными переборами, балалаечными трелями…
Волна праздного народа, накатившись на деревню, поглощалась домами, где хозяева поджидали гостей у накрытых столов. И совершенно неважно, кто из какой деревни переступал порог твоего дома. В этот день ты должен был принять каждого, кто б к тебе не заходил. Церемония встречи начиналась с подношения гостям пива в деревянной братине или медной ендове с целованием.
А потом уже было застолье с пирогами, студнем, щами и тушеной картошкой, обношение водочкой и пивом. Однако засидеться за столом слишком долго не удавалось. Обычно после третьего стакана пива, хозяева подавали овсяный или пшеничный кисель, что служило сигналом окончания приема. Отсюда и пословица : «За семь верст киселя хлебать…» Это когда плохо принимают, сразу кисель подают.
Гости и хозяева раскланивались и расставались. Едва успевала хозяйка перенакрыть стол, как новая волна гостей уже шумела в сенях. И все повторялось сначала…
А первая волна гостей шла к другому хозяину, и так шло гостевание до позднего вечера во всех домах деревни… И весь день - пляски на улице и хороводы на околице. А потом ночевали по сеновалам всем гулеванием. Тут и сказки, тут и байки, тут и с девками обнимания…

Да, затратными для хозяев получались празднички. И пиво надо сварить, и самогоночку, и скотинку завалить. Но уж, зато целый год жители Степачихи безо всякой заботы будут ходить в праздники по соседним деревням и всюду будут желанными гостями…

Спасов день – вся округа будет гулять в Ескине, на Октябрьскую пойдут гулять в Паршино, на Новый Год - в Кузнечиху…

… Вот и в нашем доме готовились принимать гостей со всей округи. Варились студни, готовились и коптились колбасы, из Степачихи был призван на помощь дед Саня.

Он пришел со своей женой бабкой Паней для изготовления домашнего пива, привезя на попутной лошади новенький, светящийся липовыми боками боченок -пятиведерник. Дед Саня был бондарем, делал бочки, кадушки, ушата, деревянные ведра, но для всей округи он был признанным пивоваром. Детей у них бабкой Паней не было, дочка погибла в лесу на лесозаготовках, поэтому вся их нерастраченная любовь перешла на меня, когда мы квартировали в их доме за отсутствием собственного жилья. Дед Саня с Бабкой Паней готовы были выполнять любую мою прихоть. Как-то среди красного лета дед с бабкой наряжали для меня елку, украшая ее коробками из под папирос и пачками от махорки…

А еще научил меня дед петь частушки, среди которых были и политические, и озорные. Но тогда петь политические частушки уже было не так страшно.
«Пошла в колхоз,
Юбка новая,
Из колхоза пришла-
Ж… голая…»

…На пиво в колхозе было закуплено ведро ржи, которую три дня дед Саня замачивал в родниковой воде, потом раскладывал на столе на брезент, и крытая половиком она прорастала зелеными росточками при помешивании, чтобы не спарилась, три дня.

Потом эта рожь томилась на печи, собранная в кучу, и закрытая фуфайками. Дед говорил, что это самый важный момент. Рожь, прея в тепле, набирала сладости. Потом осоложеная рожь уже открытая сушилась на печи и в нежаркой печи, отчего она принимала темно-коричневый цвет. Потом дед Саня молол ее крупно на ручных жерновых, а бабка Паня окладывала готовый солод в огромный пивной горшок.
Дно горшка было выложено соломой, которая служила фильтром. Внизу горшка было проделано отверстие заткнутое деревянной тычкой.
Готовый солод заливали родниковой водой и ставили в горячую печь. Сусло доходило в печи до кондиции часов двенадцать. Потом дед вытащил жбан на шесток, установил желоб.

Наконец, дед вытащил тычку и густое темно-коричневое сусло тугой струей ударило в большой эмалированный ковшик, которым бабка Паня перехватила сусляную струю.
-А, ну-ка, Толюшка, отведай сладенького суслица…
Да, это было вкусно до изумления. До сих пор мне кажется, что никаких напитков вкуснее я не пробовал за всю свою жизнь. И удивляюсь, почему наши промышленники до сих пор не придумали на основе хлебного сусла безалкогольный напиток.
Бабка Паня, помню, варила пшеничный кисель и, заправляя суслом, хлебала его, похваливая.

А дед продолжал колдовать с пивом. Корчага с суслом осталась остывать на шестке до утра. Потом дед добавил в нее хмелю и снова отправил в печь, которая на этот раз топилась.
Через час корчагу снова извлекли и спустили взвар по лотку в бочонок, который отозвался в пустоте своей веселым звоном.
Бабка Паня готовила оголовок. Когда я вырос большой, то не раз принимался варить домашнее пиво сам. Разное оно получалось у меня.
Знающие люди говорили, что все зависит от качества ржи. Если она выращена без химии, на навозе, то сусло получается сладким, густым. Такое сусло не требует добавления сахара и большого количества дрожжей… А получается мягким, ласковым, и человек с него не дуреет, а становиться веселым, радостным и добрым…
Так что, когда оголовок делаешь, важно меру выдержать.

Вышло у нас с ведра той ржи четыре с лишним ведра пива. Целый бочонок.
Оголовок влили в пиво, которое дня два ходило открытым, а потом дед поставил крышку и закрыл круглое отверстие в ней деревянной пробкой. После этого бочку выкатили в сени, и дед с бабкой вернулись до праздника домой.

Днем родители уходили в школу, оставляя меня одного. Я выходил в коридор, прикладывал ухо к бочонку и слушал.
Пиво было живое. Оно тоненько попискивало, тихонько бурчало, пошумливало. Наконец, я решился попробовать его. Принес из горки стопку, выкачал деревянную пробку, бочка сыто охнула, и моя рука со стопкой как раз вошла в отверстие.
Я зачерпнул стопкой пива и осторожно вытащил его на волю…
Это не было уже суслом. Содержимое бочки пахло хмелем и хлебом и еще чем-то волнующим, но незнакомым. Я выпил. Было сладко, горьковато, и удивительно вкусно. Тотчас ударило в нос и в голову. Стало как-то легко и весело.
Я опустил руку со стопкой в отверстие крышки и снова зачерпнул пива. Но на этот раз стопка задела за край и выскользнула из пальцев.
Я не огорчился. Стопок в горке оставалось много. Я побежал за новой.
Когда дня через три в гости к нам приехал брат моей матери, и мы остались одни, я решил угостить его пивом. Еще две стопки ушли на дно бочонка.

Вечером мать забила тревогу:
-Да что же это такое? Стопки исчезают на глазах. Как гостей принимать будем?
Я умоляюще поглядел на дядьку Женю. И он не предал меня. Он только сказал:
-А ты попробуй покачать пивной бочонок.
Бочонок качнули. Он отозвался густым утробным звоном стекла. Почти все стопки были в нем.
Против меня были предприняты соответствующие воспитательные меры. Пьяницей я не стал. Алкоголь вызывает у меня отвращение, но вот настоящее живое деревенское пиво я пью при случае с удовольствием. В меру.

Может быть, кто сегодня захочет сварить, поминая русскую деревню, деревенское пиво, могу предложить рецепт. На ведро охлажденного сусла добавить стакан хмеля и варить 45 минут. Охладить, добавить приготовленный в кружке сусла оголовок: 50 граммов дрожжей, горсточку мела , сахара или меда.

Пиво будет бродить в открытом виде три дня, потом его следует закрыть и поставить в прохладное место. Через несколько дней, когда уйдет сладкий привкус, пиво готово к употреблению…

А рецептов приготовления деревенского пива существует множество. Есть пиво ячменное, ржаное, медовое, гороховое, на сосновых побегах, можжевеловое, с хмелем и без него…